Так продолжалось день за днем, внешне все благопристойно, а внутренне…

— А вы не пытались куда-нибудь уехать? На время сменить обстановку? Например, в санаторий или просто так — дикарями?

— Была такая мысль, но Татьяна брала свой отпуск как раз во время кризиса, да и мне пользоваться лишний раз благосклонностью Зотова было неудобно. У нас еще есть водка?

— Есть немного.

— Налей — хочу выпить.

Феликс налил рюмку, протянул Виктору. Сам пить не стал. После выпитого спиртного Виктор молча покурил и продолжил:

— В общем, не буду останавливаться на тяжком периоде ожидания, а перейду сразу к главному. Где-то через месяц Татьяна вновь заметила у Анюты изменения в глазах. На этот раз зрачки были узкими, как игольное ушко, а настроение приподнятое. Татьяна отвела дочь в ванную комнату. Признаков уколов не было. Но колоться и не обязательно. Наркоманы очень изобретательны, они могут как колоть героин, так и нюхать его, в конце концов, просто курить анашу. Так что отсутствие следов от уколов ни о чем не говорило. Симптомы-то прежние, их не спрячешь. Что было делать? Вновь закрывать Анюту? Но так она из школы вылетит — как оправдать ее пропуски? Вновь длительные беседы, внушения, просьбы. На этот раз тактика Анюты была иной — она не огрызалась, не срывалась на истерику. Просто спокойно отказывалась, даже с обидой воспринимала наши подозрения. Дочь приводила убедительный аргумент. После того, мол, что она пережила, после такой ломки и мучений, неужели она вновь опустится до наркотиков? Узкие зрачки! Разве это говорит только о наркомании? Разве нет других причин? Честно говоря, хотелось ей верить, я уже устал от этой напряженной обстановки и подумал, что даже если дочь и принимает что-то полегче героина, то, может, и на самом деле таким путем — от тяжелого к более легкому, она избавится от зависимости. Разумом я понимал, что это иллюзия, но я устал, я искал успокоение и находил его в такой вот утопии. Ты понимаешь меня?

— Понимаю, — ответил Феликс.

— Так и пошло дальше. Неделю глаза как глаза, но настроение и поведение непредсказуемы. То вроде обычное, то вдруг резкий необъяснимый переход к агрессии, то вообще апатия ко всему. Как только настроение улучшается, то глаза неестественно блестят — значит, приняла что-то. Но долго такой период продолжаться не мог. Помня старый кайф, употребляя более слабодействующие препараты, дочь просто обречена была вновь сорваться. Я это чувствовал. Это и произошло.

Однажды она вновь пропала, ушла в школу и не вернулась. Понятно, какие у нас с женой возникли предположения. Но могло произойти что угодно. Поэтому сначала мы обзвонили больницы, отделения милиции, морги, наконец. Нигде никаких сведений. И все же предположение о том, что Анюта находится где-нибудь в притоне, преобладало. Но где теперь искать? В первый раз у меня была ниточка, кое-какие сведения и приметы. Сейчас — ничего. С чего начать? Проверить каждый подвал, подворотню или квартирный притон, на который еще предстояло выйти, — задача изначально невыполнимая. Тогда я решил обратиться за помощью к Зотову, но, как бывает по закону подлости, он находился в командировке. Никому другому, кроме, пожалуй, Дмитрича, открыться я не мог, да и какой помощник Дмитрич? Искренне посочувствовать — это да, в остальном — толку от него немного. Поэтому передал через него заявление об очередном отпуске за свой счет и приступил к оценке обстановки. Несистемные поиски путем простого прочесывания клубов, баров, дискотек ни к чему, кроме потери времени, привести не могли. Нужно что-то другое. Но что? Поэтому, проанализировав ситуацию, я решил через тех же самых распространителей выйти на более серьезную фигуру в их иерархии и прижать эту фигуру по всем правилам. Я понятно объясняю?

— Вполне.

— Я наметил план и стал действовать. За период моего наблюдения в одном только месте, у дискотеки, я подметил такую деталь. В одно и то же время, в определенное место, как бы сами по себе, собираются распространители. Затем по одному подходят к одиноко стоящей иномарке, что-то передают и сразу уходят. Нетрудно догадаться, что сдают они дневную выручку. За этой иномаркой я и проследил. Она нигде не кружилась, видимо, имела свой определенный маршрут. В машине, кроме водителя, находился пассажир. Пассажир выходил возле своего дома в центре, а водитель продолжал движение — загонял автомобиль на стоянку и тоже отправлялся домой. На кого следовало сделать ставку? На водителя или пассажира?

— Скорее на пассажира, хотя лучше разработать обоих.

— Я так подумал. Поэтому вечером следующего дня ждал пассажира в его подъезде, решив применить простейший, но эффективный прием со шприц-тюбиком. Ни один профи не клюнул бы на это, но в среде наркодельцов на этом уровне спецов не держат. Сел на подоконнике между первым и вторым этажами — жду. Разложил, для отвода глаз, четвертинку водки, пару бутылок пива и закуски кое-какой. Приоделся под «синяка». Смотрю, подъезжает знакомая тачка — выходит вчерашний пассажир и напрямую в подъезд. Лифтом не воспользовался — я вообще-то его в лифте планировал прищучить. Но раз так, то еще лучше. Поднимается он, увидел меня и обращается:

«Ты, чмо! Тебе здесь что, закусочная? Расселся, козел немытый, а ну», — хотел что-то добавить, но тут я на него — выворачиваю руку, беру на захват — горло придавил, чтоб кричать не вздумал, а сам говорю:

«Слушай меня внимательно, от твоего поведения зависит твоя жизнь. Видишь девушку на фотографии, — свободной рукой я ему фото прямо к лицу поднес. — Ты ее случайно не знаешь? Может, встречались где?»

«Нет», — еле шипит он.

«Тогда смотри и запоминай хорошенько, одновременно внимательно слушай. За трое суток, начиная с этой минуты, ты должен найти ее. Найти, где хочешь, в любом состоянии и лично привести в Центральный парк культуры и отдыха. У тебя есть телефон? Вижу, есть — сотовый, — это уже лучше. Какой номер? Так вот, в течение этих трех суток я буду тебе звонить. И не вздумай продинамить меня — себе дороже выйдет».

Достаю шприц-тюбик с глюкозой и колю ему прямо в грудь.

«А это, — говорю, — твоя смерть, — и показываю ему настоящее мое удостоверение офицера, но так, чтобы фамилию прочитать он не мог. — Я сделал тебе «Крокус» — действует он через трое суток — ни одно переливание крови тебе не поможет. До истечения трех суток я могу другим препаратом нейтрализовать введенный тебе яд и спасти твою жизнь. Но для этого ты должен найти и передать мне девушку с фотографии, так что запоминай лицо получше. Зовут ее Анюта, раньше была связана с неким Гариком, который гоняет на черной «девятке» с зеркальными стеклами, еще дружка его могу подсказать — Алекса из «Карусели». Это все. Доставишь Анюту один, за мной не гоняйся, не советую».

Он потер шею, откашлялся. Вид у него был жалкий. Такое ему ни в каком сне присниться не могло.

«Один вопрос: почему именно я?» — спросил «пассажир».

«Не повезло тебе, вот и все! Ну, иди, жди звонка и не теряй времени, парень. Смерть наступит от удушья, очень мучительная и некрасивая смерть. К врачам обращаться бесполезно, можешь попробовать — ни один анализ ничего не покажет. Это сверхсекретное оружие — орудие возмездия, если хочешь. Пошел!»